Тишинин

Мы вместе учились в институте и практически вместе пришли во Дворце студентов. Я — худруком, он —директором.

Александр Павлович Тишинин — Палыч, как называли его студенты («наши дети», вечно торчавшие у нас в кабинетах) — возглавил Дворец в 1981 году.

— Я хорош в движении, — говорил он о себе, имея в виду некоторую полноту организма.

Он действительности был хорош, но в движении разума— в вечном поиске нового, в бесконечной погоне за Мечтой.

Он мечтал, чтобы Дворец стал красивым и нашел художников, сотворивших чудные витражи.

Он хотел, чтобы Дворец был современным и вместе со Славой Радченко (в миру Карапетом) менял «эпохальные» люстры на светильники в стиле хайтек (это в начале 80-х!) и разрисовывал стены сиреневыми полосами.

Но главное — он хотел превратить Дворец студентов в центр эстетического развития студенчества. И, думаю, ему это удалось.

Проекты Тишинина был настолько манящими, что мы, его команда, без раздумий впрягались и тянули

огромный воз новых праздников, ритуалов, фестивалей, потому что это было творчество высшей пробы. Именно тогда был реализован грандиозный проект — двадцатилетний юбилей Дворца студентов.

Это не моя обязанность, но это и моя обязанность.

Культурный код 80-х передан сегодняшней команде, которая всеми силами улучшает Дворец студентов, находясь в бесконечном созидательном движении. И спасибо за это Палычу — дворцовскому мечтателю!

Александр Павлович Тишинин ушел из жизни в мае 2012, во время, когда оргкомитет впервые собрался вместе по поводу 50-летнего юбилея Дворца — праздника, на который съедутся из разных стран «наши дети», творившие историю Дворец студентов в 80-е — Тишининские Времена.

За глаза своих начальников подчиненные называют по-разному, и в этом суть истинного отношения к нему.

Тишинин не был нашим начальником, а мы не были его подчиненными. Но при этом он был директором нашего Дворца, а значит, и нашим директором.

Мы называли его Палыч. И еще — Тиша.

Он умел поразительно искренне смеяться — не было более благодарного зрителя на «Юморине», чем Тиша в первом ряду. Был убедителен сам и открыто восхищался талантами других.

Он мог просто сказать «Кллллассно!» — и в этом одном слове были и восторг, и подробный анализ, и напутствие, и предостережение… И хотелось дальше репетировать и писать, выступать и расти, чтобы услышать вот это «Кллллассно!».

Он уморительно правильно и нарочито театрально произносил фонетически сложные звукосочетания —его «четверьх» и «сверьху» вызывали трепетное умиление у женского пола и легкую актерскую зависть у мужского.

Он любил и умел удивляться. По-детски, прозрачно. Непосредственно.

Таким он был и в жизни — непосредственным и не посредственным.

Эти слова — не обычная послежизненная «бронза». У Тишинина был крепчайший природный иммунитет к звездности, «бронзовости» и прочей пыли.

Эти слова — просто ассоциативный ряд с тем человеком, которого мы называли Палыч и Тиша. Который был и останется навсегда нашим директором.

Н. Холодова